Как США и Китай обосновываются на «заднем дворе» у России

Выход американских войск из Афганистана запустил самую настоящую цепную реакцию. С приходом к власти в Кабуле «Талибана» (запрещенная в РФ террористическая группировка) начала стремительно переформатироваться система региональной безопасности в Центральной Азии. В традиционную зону влияния и ответственности России на территории бывших советских республик теперь пытаются войти новые игроки – США, Турция и Китай. Как на это должна реагировать Москва?

На потенциальную угрозу, исходящую от талибов, Москва ответила усилением военного присутствия в среднеазиатских странах-членах ОДКБ, а также совместными военными учениями с Узбекистаном, который в эту организацию уже не входит, на границах с Афганистаном. Но, увы, Россия далеко не единственная держава, стремящаяся закрепиться в Центральной Азии.



Повышенную активность проявляют формальные союзники по блоку НАТО, а в данном вопросе – прямые конкуренты, Соединенные Штаты и Турция. Уходя из Афганистана, американцы намеревались остаться в регионе, расположившись в какой-нибудь соседней стране, желательно, бывшей советской республике. Опыт военного присутствия там у них уже имеется, однако после событий 2014 года Москва сумела выдавить военные базы США из своего подбрюшья. В Киргизии Пентагон уже может ни на что не рассчитывать, пояснил президент страны Садыр Жапаров:


Судя по всему, основные переговорные усилия Вашингтон приложит при общении с Ташкентом. В отличие от Кыргызстана и Таджикистана, Узбекистан уже не является членом ОДКБ и не связан перед Россией соответствующими обязательствами. При этом Ташкент сам располагает достаточно сильной армией и проводит многовекторную политику. По данным ряда уважаемых американских изданий, именно с территории Узбекистана Пентагон намерен мониторить обстановку в Афганистане и при необходимости наносить по нему авиационные удары.

Несколько иная ситуация складывается в Таджикистане. Эта страна входит в ОДКБ, экономически слаба и серьезно зависит от Москвы, а также не имеет реальной боеспособной армии. Фактически ее безопасность обеспечивает российская военная база, которая была усилена на фоне последних афганских событий. Увы, но мы в Таджикистане больше не одни, и незваную компанию россиянам там составляют не американские, а китайские военные.

Поскольку отечественные СМИ неохотно и скупо освещают этот вопрос, за информацией приходится обращаться к зарубежным источникам. По данным американского издания Washington Post, «секретная» китайская военная база появилась в Таджикистане еще в 2017 году. В кавычки мы берем потому, что Пекин, естественно, по дипломатическим каналам донес свои намерения Москве, аргументировав появление объекта инфраструктуры НОАК не столько военными, сколько логистическими целями. База появилась в Мургабском районе Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана неподалеку от границ с Афганистаном. По информации американских СМИ, де-факто там несли службу китайские солдаты из Синьцзянь-Уйгурского автономного округа. Данный военный объект был нужен НОАК для контроля за возможным перемещением уйгурских боевиков из Афганистана в КНР и обратно. По размерам база была совсем невелика, помимо китайцев, на ней присутствовали представители таджикской и афганской стороны. Официально ее существование отрицалось и Душанбе, и Пекином.

Все изменилось после прихода к власти в Кабуле «Талибана» (запрещен в РФ). Объявлено о строительстве в Таджикистане в том самом Мургабском районе Горно-Бадахшанской автономной области новой военной базы для нужд спецназа. Строиться она будет китайцами и за счет Пекина. Стоимость объекта оценивается в 10 миллионов долларов. При этом официально сообщается, что объект будет передан таджикскому спецназу, а не НОАК. Довольно странная благотворительность, не вполне характерная для КНР. Если же поверить данным Таджикской редакции «Азаттыка» (в переводе с таджикского, «Радио Свобода» - СМИ, признанное в России иностранным агентом), то Душанбе готов передать полный контроль над этой военной базой Пекину без арендной платы в обмен на военную помощь КНР.

Вот это как-то больше похоже на правду. Что же может означать легализация китайского военного присутствия в Таджикистане?

Во-первых, НОАК очевидно усиливает барьер на пути экстремистов в проблемный Синьцзянь-Уйгурский автономный район. Противники Поднебесной могут попытаться разыграть эту карту, активнее разжигая сепаратистские настроения и поддерживая террористическую деятельность для ее дестабилизации.

Во-вторых, наличие китайского военного континента на границе с Афганистаном будет дополнительным козырем в переговорах о сотрудничестве с новыми властями в Кабуле. Как известно, доброе слово и «Кольт» лучше, чем просто доброе слово.

В-третьих, приход НОАК в Таджикистан может быть ответным ходом на активную внешнюю экспансию Турции в Средней Азии. Как известно, Анкара стремится подмять под себя все бывшие советские среднеазиатские республики, чтобы создать некую «логистическую сверхдержаву» на пути между Азией и Европой. С одной стороны, эта турецкая инициатива как бы полезна Пекину. С другой стороны, «султан» все это делает не по доброте душевной, а ради выгоды. Взяв под контроль важнейший логистический путь, он явно будет выжимать максимум из своего положения главного транзитера китайских товаров на европейский рынок. Но надо ли Пекину, чтобы «неоосманы», входящие в НАТО, диктовали ему свои условия?

Конечно, не надо. Поднебесная строит свой собственный «Новый шелковый путь», и никакие посредники, особенно такие шустрые, ей не нужны. Официальный заход НОАК КНР в Таджикистан вполне можно счесть ответом на пантюркистский проект турецкого президента Эрдогана. Другой вопрос, а надо ли России, чтобы на ее «заднем дворе» обосновались «китайские товарищи»? А что мы можем предпринять, чтобы этому помешать?